Сегодня лето.
Я давно поняла уже, что по рассвету нельзя понять, какое время года теперь.
На соседний дом брызжет ясный рассвет, яркий и завораживающий. За домом - холодное голубое небо с прозрачным облачком. В приоткрытое окно сочится холодящая свежесть этого неба.
На улице тишина, никого нет. Попискивает изредка сигнализация у машины, хлопнет по-утреннему дверь подъезда внизу.
А рассвет неслышно, всеобъемлюще растет.
Такими я знаю летние утра.

---

Обожаю этот смайл

---

Хорошие сны - из-за них можно даже работу проспать. Что я, собственно, сегодня едва не сделала.

Снился центр Москвы, Красная площадь. Рядом со мной - Друг. Я не знаю, кто именно, просто Друг. Мы ходим по площади, о чем-то разговариваем. Наступает вечер, и друг сворачивает в ГУМ. Он там работает художником - построили новый павильон, и он вместе с целой бригадой рабочих расписывает сводчатый потолок просторного павильона. Причем делают они это ночью и при запертых дверях. За работой надзирает женщина за пятьдесят, очень знающая, очень строгая - местный царь и бог. Павильон строится для недоступно высоких по положению людей. Абы кого туда не пустят. Но вот мы заходим, и друг-художник просит у этой царицы допустить меня к работам. Характеристика у меня, конечно, вах - увлекается рисованием на досуге.
Удивительно, но надзирательница впускает меня.
Мы начинаем работать. На стремянках под самым потолком, под самым округлым его сводом, расписываем штукатурку пестрым масляным сюжетом, эксклюзивным, великолепным. За окнами - ночь. Двери заперты на замок. Внизу прохаживается начальница, зорко следит за каждым нашим движением. Мне не только не страшно - я в восхищении. Тут, под аркой потолка, в полутьме, среди полусотни таких же рабочих, с кистями и палитрой, в павильоне для богов, я чувствую себя избранной, частью закрытой секты. И мы не пыжимся от своей важности, напротив, эта важность только вдохновляет нас на великое общее творение свода.
Надзирательница довольна моей работой.
...
Наступает момент, когда работа закончена.
У меня в руках - холст, часть нашей работы. Холст исписан маслом, так же пестро и прекрасно, как потолок. Я кладу этот холст лицом вниз и пробую его на прочность ногой. Страшно сломать его, страшно, что потрескается краска. Подходит начальница и говорит, что я могу не бояться, краска выдержит меня с легкостью.
Она благодарит всю группу художников за работу. Она хвалит нас и говорит, что мы получим в награду тройной оклад и премию в сто тысяч каждый. И снова говорит спасибо.

И тут бля будильник.

---

Почитываю Леви.

Не хоти уметь, а умей хотеть.

желание, возникающее из удовольствия, при прочих равных условиях сильнее, чем желание, возникающее из неудовольстви

У каждого эндорфина есть химико-физиологическая противоположность, антагонист — анторфин — вещество страдания. У подопытных зверей анторфины вызывают беспокойство, страх, панику, агрессию, злобность, вплоть до картины бешенства, а в больших дозах наоборот — подавленность, очень похожую на глубокую депрессию; при дальнейшем увеличении доз — полный ступор, а дальше разрушение организма и смерть…
Депрессия страшнее раздражения.

Мозг. Самоублажающаяся система, использующая для своего самоублажения тело, а через него — целый мир.

Пусть каждая твоя цель будет средством для постановки и достижения другой цели — превращай свои средства в цели, а цели в средства.
Создавай потоки целесредств-средствоцелей и превращай их в единый жизнепоток.
— здоровье — средство учебы
— учеба — средство карьеры
— карьера — средство для благих дел и самораскрытия — учебы на другом уровне…
— деньги — средство свободы
— свобода — средство развития
— развитие — средство для обретения возможности ставить новые цели…
Так поддерживается цельность и полнота Жизни.

---

Сегодня показывали длиннющий старый сон, я его уже видела не раз. Вызвался он простыми мгновениями прошедшего дня, так что не стоит никакого упоминания.

"В психиатрии известны состояния так называемого «болезненного бесчувствия»: пациенты жалуются, что они не способны ни любить, ни страдать, весь мир утратил краски, все безразлично: но от самого этого состояния они испытывают жестокие муки, обвиняют себя в холодности и бездушии, ненавидят себя...
Очевидно, в этих состояниях отказывает именно аппарат значимостей, но ценности остаются, иначе к чему бы мучиться?"
(с) Леви. Искусство быть собой.

Есть такое, есть.
Сама книга - об аутотренинге. Я давно размышляю о нем. По книгам - звучит отлично. Сам себе хозяин, чувства в дружбе с сознанием.
Но взяться за аутотренинг не хочу. Смущает эта позиция:
"важно лишь сознавать, вернее, переосознать и научиться время от времени напоминать своим чувствам некие простые и очевидные истины, касающиеся их самих".
Ставят ум превыше всего и имеют дерзость думать, что ЗНАТЬ свои чувства лучше, чем ЧУВСТВОВАТЬ.
Мол, "Все биомаятники действуют инерционно. Все они в силу животной древности работают грубо, неопределенно-избыточно; неуклюже-косные, они не поспевают за переменой тонких сознательных указаний, которые, в свою очередь, не поспевают за жизнью."

А также - кошмар цивилизованного человека:
"Можно сказать, что мы живем насильственной жизнью: так мало зависит от нашей воли то главное, что поддерживает наше существование.
Нас заставляет жить и дает возможность сознавать свою жизнь биохимическая машина организма: все эти триллионы клеток, составляющие наше тело, что-то усваивают и выделяют, расщепляют и синтезируют абсолютно без нашего ведома и непрестанно ставят нас перед свершившимся фактом, который и есть мы. Не спрашивая наших пожеланий, работают почки, печень и селезенка, молчаливо обновляет кровь костный мозг, сосредоточенно бьется сердце... Каждый волосок живет своей жизнью... Не наша воля запускает в ход этот агрегат и не наша, за немногими исключениями, останавливает."

Авангардист провозглашает:
"Главный же наш постулат: нет ничего подсознательного, что не могло бы рано или поздно осознаться,и нет ничего сознательного, что не могло бы уйти в подсознание".

Хотят произвольно менять содержание бессознательного? Хотят произвольно осознать любую глубинную часть?
Да, Леви писал свою книжку в 70-х годах. И Выга - жил во время бурного советского дела. И Леонтьев, и еще - проще сказать, кто из отечественных жил не в совке.
Для них было бы ересью хотеть другого.

---

Снилась Япония. Странно, я никогда особо не хотела туда.
Снилось, что мы с матерью приехали туда отдыхать, и нам дали в пользование огроменный дом. Я его хорошо помню: японский порядок, чистота. Интерьер вполне европейский, но порядок удивительный - он удобный. Вещи не распиханы по шкафчикам, лежат себе - но в определенных частях дома, на определенных столах. Этакие тематические углы.
Я заинтересовалась одним из больших столов, на нем было что-то занимательное. В огромном доме мы с матерью почти потеряли друг друга - она ушла осматривать комнаты, и я ее не слышала.
От гостиной к кухне можно было пройти по саду - вокруг дома был отличный сад. Не ажурный, не мелкий, мало цветов, много зелени, камней. Я бегу босиком по влажной, мягкой, как салат, траве.
Вообще говоря, это не совсем дом, это скорее гостиница на несколько семей. И мы знаем, что они вроде бы заселились, но никого нет. Тишина. Мы не видим и не слышим их, потому что они ведут себя так - не пытаются навязать свое общество.
Я ухожу гулять по городу. Пустынные улицы, ни одного человека. Захожу в торговый центр - там за приемной стойкой спряталась японка, но так спряталась, что как будто и нет ее вовсе. Однако она внимательно следит, не понадобились ли кому ее услуги. Где-то в нише играют подростки в автоматах. Игра у них шумная, но так обставлена ниша, что их вовсе не замечаешь.
Я возвращаюсь в дом. Внизу, в подвалах, расположены странные помещения. Вроде как туалетные комнаты, но почему-то рядом с ними обосновались тренировочные залы и жилые комнаты для учеников какой-то боевой школы.
Я прохожу по душевым. Они староваты и невыгодно отличаются от верхнего, нового, прекрасного дома.
Я пишу на бумажке одно слово - "ДИСЦИПЛИНА" - и вешаю бумажку на общий стенд перед входом в боевую школу.
Через некоторое время я возвращаюсь и вижу, что двери в душевые кабины заперты. По звукам, едва доносящимся оттуда, я понимаю, что там идет ремонт. Скоро душевые станут точно такими же блестящими, чистыми и шикарно-простыми, как и все вокруг.
Я довольна.

счастье? это? для меня?

---

Когда я впадаю в подобный самоанализ и очередной раз убеждаюсь в полном своем унынии, сразу вспоминаются многочисленные ответы людей вроде того, что у некоторых вон рук-ног нет, а они живут и счастливы, а ты... - (подразумевается зажравшаяся скотина).
Во-первых, господа, к чему вешать на меня долг быть более счастливой, чем безрукие нищие болезные бездомные?
Вы все еще измеряете счастье в материальном благополучии?
Счастье в психике и только в ней - его не купишь. Конечно, в здоровом теле - здоровый дух, да. Но в больном теле дух бывает поздоровее порой. А в здоровом теле вы можете найти довольно гнилую задрипанную душонку.
Можете приводить сколько угодно разумных доводов, почему моя сложившаяся жизнь априори подразумевает счастье.
Мне вам нечего возразить, потому что счастье не выводится логически. Вы и сами знаете, что оно совершенно разное для разных людей. Так почему я должна быть счастлива, имея все то, что имею?

Может, я потому и несчастна, что вроде как должна быть счастна.

Что у нас в справочном архиве по статье "счастье"?..

---

Я начинаю думать, что никакой души у меня нет.
Стоило всем препятствиям уйти с дороги, как я остановилась. Не знаю, куда идти.
"Делай то, к чему стремится сердце"? "Прислушайся к себе"?
О, такой тишины не слышал ни один человек на свете!
Что ни делаю, все надутое, ненатуральное. Внутри - пустота.
Это злит, ох как злит!
Предполагается, что я творческий человек. Предполагается, что я интересный человек.
Хрена с два.
Все это кажется лишь тем, кто еще более безрук и ленив, чем я.
Почему я подаю надежды? Почему людям кажется, что я могу чего-то достичь?
Никогда я еще не оправдывала надежд. Никогда! Разбег великолепен, но все кончается пшиком, очень быстро.
Пшик - и пусто.

Не оправдываю надежд, потому что не выдерживаю взятого веса.
И не потому, что слаба, а потому, что не привыкла работать - не привыкла терпеть, держать, подниматься.
Это все так.

На что приходит только один вопрос: а зачем мне это?
Зачем?

---

Спонтанная поэтическая теория.

Есть люди - бесхребетные. Они чувствуют себя хорошо только в самых тесных помещениях, где не только негде развернуться, но и попросту некуда упасть. Вот, что значит "стабильное положение". Стены и углы, до предела стесняющие ум и движения, служат таким людям единственной опорой в жизни. Святость этих стен непоколебима, а сосед, живущий рядом в просторной квартире - страшный человек и еретик.
Пространство без коридоров и рельсов для таких людей - царство хаоса и смерти. Пустота, не задающая направления - зло. Тот, кто обитает в таких помещениях, одержимец. Если он не валится с ног, стоя посреди комнаты, значит, его держит что-то изнутри, какое-то таинственное, скрытое, а значит - позорное образование. Он поворачивается и изгибается в свободном пространстве, хотя его к тому не принуждают стены. Он двигается сам по себе, без какого-либо стимула извне.
Он одержим дьяволами!

---

В этот раз ответ дали неохотно, мутно.
Снилось, что выпускной. Что надо одеться красиво и подобающе случаю. А я стою перед шкафом и раз за разом напяливаю какие-то дурацкие старые кофты, смотрюсь в зеркало, пытаюсь, пытаюсь найти что-то хоть чуть-чуть красивое - и снова тащу из шкафа какое-то старье.

Многозначно.

---

Если бы мне лет 5 назад сказали, что в 22 года, имея на руках диплом психолога, зарплату 25 т. руб., хорошего парня, собственную комнату и нетбук, я буду в тупом предсознании проглатывать время за компом, не находя себе занятий - услыхав такое, я бы недоверчиво покривилась.

(Кривится).

Слушайте, в чем загвоздь, а? Я не понимаю.
Что, потолок? Цели достигнуты? Представления о жизни реализованы в полной мере.
Снизу давит только один поршень: надо стремиться.
Надо ломать стереотипы, надо быть неординарным, надо быть гением, великим, надо прожить сложную яркую жизнь, надо желать и вершить весомые дела.
Кому надо?
Если я не пуп земли, я никто.
Деление популяции на людей и болотную массу. Оно вроде как стимулирует, с одной стороны. С другой стороны, не дает ощутить вкус того, что имею. Постоянно нужно куда-то выше и дальше - а то, что имею теперь, не считается, ибо мелко.
Короче, чужую точку зрения перенимаю с легкостью. И оттуда взираю на себя. И потому не чувствую почвы под ногами, не чувствую себя, не вижу себя...

Подвалы, отзовитесь!

---

Доброе утро всем, кто уже проснулся в это дивное морозное понедельничное утро мвахаха.

Ночью из подвалов надо мною гулко посмеялись. Вот что оттуда вынесли в ответ на мои запросы:

Я под домашним арестом. Я совершила какое-то небольшое преступление, и теперь меня держат дома без права выйти на улицу. В квартире уже сидеть нет сил. Она кажется мне настолько душной, тесной, ненавистной, что я готова на все.
Со мной в квартире живет охрана: две женщины. С внешней стороны дверь стережет кто-то ленивый. Когда сварливые, бдительные и придирчивые женщины засыпают, ленивый охранник может пропустить ко мне посетителей. Изредка приходит подруга или друг. Но это тайна.
В своем доме я как в чужом, как в тюрьме. Тут хозяйничают эти две карги.

Однажды друг из внешнего мира вступает со мной в сговор. Он подкупил внешнюю охрану и пришел ко мне, когда старухи спали по комнатам.
С большим трудом я собрала за неделю рюкзак - в квартирке, где постоянно везде суют свой нос эти ужасные женщины, сложно сделать что-то тайком. Я в спешке шуршу по шкафам, закидываю в сумку косметичку, теплую кофту, полотенце. Из маминого шкафа я зачем-то тащу украшение (видимо в надежде продать и иметь хоть какие-то деньги), цепляю его на себя.

Мы сваливаем. Мы спустились на лифте, выбежали из подъезда. Мы несемся. Страх щекочет пятки: меня начнет разыскивать полиция. Как далеко я сумею бежать, пока не проснулись старухи?

Друг вынужден со мной разминуться. Мы условились встретиться позже. На улице я пробегаю мимо какого-то мужика, на вид порядочного.
Я забегаю в спасительный подъезд и ударяю ладонью кнопку лифта. Скоро я буду в безопасной квартире, из которой уеду очень далеко отсюда.
-Стоять, - донеслось рядом.
На лестнице стоит мужик с улицы. Он направил на меня оружие, нешуточное, от которого так и пахло смертью.
Я могла бы забежать в открывшийся лифт, но вместо этого я послушно от него отошла.
Мужик приказал, чтобы я сняла с себя мамино украшение и любые другие, будь они хоть из стеклышек или бисера.
Дрожащими руками я кладу перед ним кучу фенечек, браслетов, серьги, бусы. Услышав слово "бисер", я нахожу в нем свое спасение от смерти.
-Бисер тоже берете? О, мы с подругой очень любим плести из бисера!
Я говорю это, потому что теперь либо он примет меня в подвал, где держит своих рабов, изготовляющих для продажи украшения - либо он пристрелит меня как собаку тут. Я говорю, а перед глазами встает то место, где люди работают на этого грабителя: грязные катакомбы, Освенцим, труд по 18 часов в сутки, неприкрытая эксплуатация.
Жить останусь, пожалуй. Зря вот только подругу приплела...

Этот чужой мужик из внешнего мира, в сером деловом костюме, с хромированной смертью в руках, быстро взял меня в оборот.
До боли сильно захотелось к мамочке...


Я проснулась, мысленно отфыркиваясь. Пока подсознание видит все в таком свете, не грозит мне никакое счастье.

---

Если честно, то я все больше прихожу к мысли, что искание причин не только не поможет вам, но и порядком навредит, если кроме него ничего не предпринимать для решения своих жизненных вопросов.

Я продолжаю тему мамобабушки. Настало время обратиться к ним внутри себя, поскольку они вольно и невольно формируют огромную часть моего собственного сознания. Во-первых, это моя прямая женская линия, по которой текут не только гены, но и смыслы - в какой-то степени душа. Их страхи, их любовь - многое передается нам от предков по этой цепочке.
Во-вторых, конечно же, нельзя сбрасывать со счетов, что буквально они вдвоем меня и растили - они воспитывали меня, они всегда были моим обществом. Именно они интериоризировались как тот социум, которому на суд выносятся все мои помыслы и поступки. Черт бы его побрал.
В-третьих, как мне кажется, они как будто не довольствовались той властью, что уже имели мной, и постоянно стремились и стремятся вложить в меня еще больше себя. В этом плане они страшно активные предки.
В-четвертых, мне "повезло" родиться до смешного наивным существом. С рождения попав в лапы своих старушек, я и до сих пор чувствую себя препарированной лягушкой.
Вот и жила бы по закону божьему, если бы не одно но.
С наивняком в вечном соперничестве - дикая собственная натура. Нет, на авторство этой натуры я не претендую. Скорее всего, она отцовская. В своем противлении порядкам и решениям мамобабушки мы с отцом, как и во многом другом, всегда были едины. Плюс - моим первым и долгое время лучшим единственным другом был мальчишка.
Вот вам и каша. Природный наивняк безоговорочно впускает внутрь пропаганду мамобабушки, которая на месте прибытия встречает взбалмошную мальчишку-девчонку, дикую, еретическую, недопустимую по всем законам.
Я сгущаю. Конечно, мамобабушка по-своему старалась принять меня такой, какая есть. Но все-таки ни на минуту не отпускала, пыталась исправить, влить как можно больше себя.
Я нарушаю закон преемственности. Мой парень не похож на отца, мои отношения с ним категорично отличаются от отношений мамобабушки с мужчинами.
Для мамобабушки мужчины - другой, чуждый мир, который они воспринимают так, как Россия смотрит на США.
Для меня их мир родной в той же степени, что и женский мир. В женском мире из-за этого я часто встречаю непонимание (в лучшем случае). Меня там никогда не принимают полностью за своего человека.
Точно так же, как в детстве мамобабушка частенько приходила в негодование по поводу наших с отцом совместных увлечений и вкусов.
Итого я еретик.

Я вспоминаю свой сон, в котором душила бабушку. Я проснулась с мыслью, что это был очень хороший сон. Он для меня правильный настолько, насколько это вообще возможно.
Огорчение состоит только в том, что я так и не вырвалась из ее тисков тогда (иначе точно бы придушила Пашку).
Мне снова нужен этот сон, во всей его эмоциональности и глубине. Я хочу закончить начатое, по всей сути закончить, по всему объему. Главным было тогда и остается сейчас - вырваться из ее рук.

Кому-то может показаться все то, чем я тут занимаюсь, тем самым ленивым словоблудием, которым многие нынче грешат вместо того, чтобы жить реальной жизнью и наслаждаться лучшими из ее возможностей.
Соглашусь, вся эта писанина малость пустовата для стороннего наблюдателя.
Но если уж жить жизнь, то не как попало, верно?
Не знаю, как вы, а я хочу по полной. Для этого моя канцелярия должна быть в союзе с подвалами.
Я не хочу быть шизофреником, как большинство сегодня. Живут одной жизнью, мечтают о другой, говорят о третьей... Противопоставляют чувства и разум, пытаются дисциплинироваться, обуздать себя, муштруют себя, насилуют, высасывают. В жопу, в жопу! Развлекайтесь, как вам нравится.
Лично я собираюсь просто начать жизнь, которая снизу доверху моя. Уверена, это будет сопоставимо с ритуальным экстазом древнего племени: сознание и подсознание, личность и предки, социум - единое, в резонансе.
Я не собираюсь целиком придумывать с нуля. Я возьму в наследие все, что мне понравится. И разрешу себе то, чего не позволяла гнилая часть преемственной корзины.
Для этого www придется потерпеть и вместить в себя еще тонну-другую моей прекрасной и пространной писанины.

Спокойной ночи, дамы и господа.

---

Сегодня ночью я резко проснулась от того, что отчаянно душила собственного мужчину.
Дело было как. Спим мы себе цивилизованно. Моя рука ладонью на его плече, ближе к шее.
Снится мне...

Я в своем теперешнем обличии, возрасте и нравах. Иду в сопровождении матери и бабушки (по отцу) по улице. В руках у меня пакет. В пакете - ноты.
Мы приходим в какое-то старое, наподобие захолустной почты, место, полное народу и едва освещенное старыми желтыми лампами. Народу куча: родители привели сюда своих школьников, и те разуваются, раздеваются, натягивают сменку, поправляют колючие свитера. В окошко огромная очередь. Мы выстаиваем эту очередь. Подходя, я понимаю, что это за место. Музыкальная школа. А в окошке идет запись на экзамен по фортепиано.
Я останавливаюсь и оборачиваюсь к матери с бабкой, которые стоят тут же. Говорю им что какбэ музыкалку окончила лет 8 назад, ноты эти вижу впервые и не буду ничего не перед кем наизусть играть. Они мне отвечают, что надо, что пусть я не выпендриваюсь.
Глупая ситуация перерастает в еще более глупую, когда я вдруг оказываюсь в проеме двери собственной комнаты и мы с бабкой, схватившись за запястья, толкаемся. Она сука сильная почему-то, не отпускает меня, не дает уйти, пройти - куда бы я не тянулась, она просто держит меня на одном месте. Я поначалу стараюсь освободиться, не причиняя бабульке вреда, но очень быстро меня это доканывает.
Я душу свою бабушку.

В этот сладостный момент я понимаю, что душу не бабушку, а бедного парня, который мирно сопит рядом, ни в чем не виноватый (ну разве что в том, что опять занял собой всю спальную территорию).
Если бы не это осознание, если бы не было рядом парня, которого можно было бы душить, кто знает, каким черным триумфом закончилась бы для меня эта полнолунная ночь.

Вот такое прозрачное подсознание, друзья.

---

Мать и бабка. Боги моего детства. Они - все, они - закон, они - мироздание.
Они и теперь грозно следят за каждым шагом. И понятие о "нормальной" жизни - это от них.
И, может быть, большинство планов и перспектив в жизни - тоже их.
Они и совесть тоже.
Поэтому пойти против них тяжело.
Нужно ли?
Они мерзкие. И часто неактуальные (словно даже глупые).

Главное - не бунт. Главное - осознанный выбор, будь это следование их стараниям или нет.
Родители не позволяют быть тебе каким-то иначе, чем по их собственным правилам. Это смешно, потому что сами они от этих правил отстоят едва ли не дальше, чем ты.
Первый шаг во взрослый мир не универ и не работа.
Первый шаг во взрослый мир - это дипломатия, целиком твоя. Ее результат - признание родителями тебя как отдельной самостоятельной единицы. Сами они никогда этого не сделают, даже не думай.
Дипломатично - действовать всегда на свой лад, не обижая родителей.
Родители довольны лишь тогда, когда ты полностью выполняешь их требования во всем? Это потому, что дипломатии ты еще не научился.
Быть собой сложнее всего с родителями. И со многими другими чужими людьми, которые ставят себя почему-то в подобную позицию над тобой.
Все всегда требуют, пока видят, что ты несамостоятельный.

---

Жизнь - это куча говна с вишенкой на макушке.
Чтобы появилась вишенка, нужно долго стараться и упрямо производить, не взирая на результат. И тогда из кучи твоих результатов сами всплывут те, которые и считаются успехом.

---

Говорят, что профессионалами не рождаются.
А Рэд, судя по всему, родился.
Профессиональный мизантроп.

Да не, конечно, не так. Рэд вообще по природе своей одуванчик.
Только это пошло в жопу.
Теперь Рэд сдружился с адом.

Да, я чувствую себя натуральным исчадием. И даже сладко. И удивительно.
Сидишь вот в кафе, поедаешь бургер. По обеим сторонам от тебя - столики.
Слева у окна - мама с сыном.Сидят друг напротив друга. Освещенные мягким пасмурным сиянием дня, их лица тихо улыбаются. Профиль у мамы тонкий, ранимый. Узкими, как прутики, руками она разворачивает для сына картошку. Движения плавные, спокойные. Сын так же осторожно берет у нее угощение - сам весь такой же хрустальный, деликатный. Профиль у него мамин. Тончайшая мальчишеская шея, узкие плечи, мечтательное, точеное личико.
Оба вдруг чувствуют, что в их мире появился дьявол. Оборачиваются на тебя, и серые большие глаза полны ангельского удивления. Улыбаются неуверенно, а потом улыбки сползают, остаются только широко распахнутые глаза, которые смотрят на тебя с небесным удивлением, чистейшие, немного грустные.
В твоих руках наливается тяжесть. Ты уже чувствуешь, как мало надо твоей силы, чтобы случайно переломились эти тонкие шейки.
Отворачиваешься, чтобы скрыть выплывшее на лицо презрение. Мысленно отряхиваешься от прилипучей светлой пыльцы, которую испускают эти двое.
Кусаешь бургер, и видишь краем глаза, как самозабвенно наблюдает за твоим ртом ребенок за столиком справа.
Он болтает ножками и тоже жует картошку. Напротив него - отец. Молодой, не старше тебя. Почесывая бороду, макает картошку в соус и дает сыну. Появляется мать - девчонка в зеленых штанах, с толстым шарфом и пучком аля хвост добермана на голове. Ловкими движениями поправляет сына на стуле, садится. Начинают что-то обсуждать с мужем, увлеченные. Ей богу, как студенты в столовке. Цветастые пухлые куртки свалены рядом, модные жилетки, шарфы, ботинки - все пестрит молодостью. И все такое аккуратное, свежее.
Тяжелым черным взглядом ты ползаешь по ним и видишь - ребенок опять глядит на тебя. Вы встречаетесь глазами, и он открыто дружелюбно улыбается тебе, незнакомцу. Улыбается так, будто взрослый человек. Так, будто хочет сказать: все окей, братан.
Ты бесстрастно замечаешь эту улыбку, и она неуверенно, не сразу, угасает. Остаются открытые, изучающие глаза. Мальчик заинтересован.
Молодая мать оглядывается, и ты встречаешь ее взгляд. Она тоже удивлена твоей пристальности, она немного в замешательстве, и между вами происходит молчаливый бессловесный диалог. Она счастлива, молода и успешна, а ты почему смотришь на нее так? У тебя какое-нибудь несчастье? Извини, братан, но ей надо жить своей жизнью. Ничего личного.
Доев свой бургер, ты встаешь, и твой оранжевый свитер, твои гигантские ботинки привлекают любопытство с обеих сторон.
Выходишь из кафе, накидывая капюшон, и стараешься как можно быстрее отплеваться, закрыться, отряхнуться от жизни, которой ненароком коснулся.
Не дай боже мне такой судьбы. Счастливые хорошие люди, чтоб вы сдохли.

---

Некоторые сны хороши тем, что они - сны. Правда, просыпаясь, ты так не думаешь. Но потом, когда включается рассудок, соображаешь, что да - пусть это лучше остается просто сном.

В моем случае приснившаяся ситуация была бы ужасно неловкая.
Ведь в реальной жизни, слава богу, не приходится выбираться между любимым мужчиной и рок-звездой. Рок-звезда тебе не светит.
Радуйся!
Едва ли кто простил бы мне близкие контакты с бедолагой Мерилином, после которых я, чувствуя укоризненные шевеления совести, просто говорю себе: "А, это не страшно" - и возвращаюсь к любимому мужчине.
И вообще, я считаю, что мне полагается дополнительный кусок пирога за то, что при неудержимой любви ко многим представителям человеческого рода я все-таки культурненько сожительствую лишь с одним из них.

---

Обучение - такое славное изобретение природы, умно взятое человеком на вооружение! И на собственном опыте я вдруг выясняю, как же оно тяжеловесно и малопродуктивно в сухом остатке...

Всем наверняка знакомо дурацкое чувство, когда вдруг почему-то осознаешь какую-нибудь банальную истину - и так осознаешь, будто ты конфуций, будто сам господь бог вложил тебе эту прекрасную мысль.
Знал ты эту истину уже очень давно. Ее нет-нет да услышишь где-нибудь или прочтешь... И вроде бы понятно все, и вроде бы согласен.
И тут - бах! Дошло!

Актуальности, актуальности нам не хватает. Готовности в нас нет принимать знания на всех уровнях. Мотивации.
Потребности такой нет.

До меня кое-что прям хорошо дошло сегодня.
Я согласен, что жизнь любого человека строится по тому сценарию, который он сам для себя выбирает.
Я согласен, что несмотря на это миллиарды людей продолжают маяться нелюбимой работой, нехваткой сил, времени, денег, здоровья и еще много чего.
Почему такой парадокс?
Потому что сценарий для себя человек пишет не сам. Подсознание пишет.
Только с подписью и печатью Подполья ваше желание станет правом и реальностью. До тех пор, пока в подвале каждое утро тиражируются старые кодексы души, жизнь будет руководствоваться ими.
И похер, как ты там наверху себя позиционируешь.

Подвал заполнялся практически без твоего ведома. Какой только пыли там нет. Печатные машины достались подвалу уже с готовыми шаблонами оттисков.
Естественно, что там печатают текст этих шаблонов!
Естественно, что для тебя это почти всегда открытие, а зачастую настоящий шок.

Узнай механизм формирования установок. Ты никогда не изменишь себя простым сознанием. Ты машина, и некоторые механизмы скрыты слишком глубоко внутри, чтобы управлять ими непосредственно. Шестеренка за шестеренку - найди ту цепочку.
Тут нет самообмана. То, что ты не осознаешь сердцевину машины, не значит, что пытаться воздействовать на нее все равно что портить. Принимая лекарство, ты не надеешься, что будешь сознательно выздоравливать. Лекарство - твой рычаг. Ты нажал, процесс пошел.

Вот, что значит сделать себя.
Противоестественно?
Конечно. Гораздо естественнее жить по наследству. Помни об этом, когда соберешься меняться.

---

Все советуют искать смысл жизни в своих желаниях.
Но я не могу замкнуть цепь на себе. В этой цепи нет тока. Да и откуда ему взяться?
Куча народу не может понять, зачем живет. И самокопание в поисках цели ни к чему не приводит.
А почему?
Потому что, скорее всего, внутри нет сокровищ. Там есть вода и глина. А сокровищ там не надо искать.
Я чувствую себя единицей стада. Именно стада, а не общества. Общество - это ткань. Ниточка к ниточке, узелок к узелку. Общество - это и традиции, и предки, и религия, и культура, и социальная принадлежность.
А у меня этого ничего нет. Вообще. Ничего аутентичного. Я просто единица. И нас таких миллиарды. Разбитые, разъединенные и сваленные в кучу. Так проще управлять.
Я мелочен. Потому что в я-концепции нет ничего больше, чем я сам. Ну и что это такое?
Я и мой род, моя нация - это пустота для меня. Они умерли и не подсказывают, зачем я такой тут. Я уже не часть чего-то большего. Я просто я.
Надо мной - только законы, только принуждение. За плечами - разбитый горшок семьи, осколочки лежат рядом, ничем не скреплены. Позади - история какого-то народа быков, волов и ломовых лошадей, народа молчаливого рабочего скота. Впереди - вакуум.