Slave never dreams to be free. Slave only dreams to be a king.
Сегодня мне вдруг открылась истина про мою нелюбимую бабку. Ту бабку, на которую за все детство у меня накопилось тонн десять обид, негодований, гнева. Ту бабку, общение с которой было для меня изначально и всегда только наказанием и мучением. Я считала ее авторитарной, глухой на душу и туповатой.
Но сегодня, встретившись с ней, я прозрела.
Она просто жалкая. Своими чудовищными манипуляциями, своей глухотой и неимоверным эгоцентризмом она отчаянно прикрывает какой-то глубочайший страх внутри.
Она в чернейшем эмоциональном отчаянии.
И именно такой она была всегда, сколько я ее знаю. И именно это она ни за что в себе не признает. Кипящая бравадой, громкая, навязчивая, бескомпромиссная, самохвальствующая, нарушающая все мыслимые и немыслимые личные границы - такая она. От нее ушли оба мужа, и даже смешно, как она про это рассказывает, как она сама от себя скрывает правду, доходя до вранья. От нее шугается старший сын (мой отец), который уже много лет подряд не берет трубку, если она звонит (а она продолжает ему звонить). Ее в приступе истерики и гнева лупил кулаками мой двоюродный брат, будучи тогда еще совсем ребенком, доведенный до исступления ее провокациями и манипуляциями. Вокруг нее нет ни одного самодостаточного мужчины. Если какие и есть, то это мягонькие седовласые подкаблучники, маменькины сыночки, тряпки.
И она еще учила меня, как строить личную жизнь.
Сегодня она уже очень старая. И потихоньку обнажается ее истинная суть. Ей уже недостает сил подавлять других людей. Ей остались только манипуляции - и чем меньше реагируешь, тем жестче и отчаяннее они становятся прямо на глазах. Она цепляется за людей, пытаясь привычным движением зацепить их за живое. Но хватка уже не та.
Это очень сильный человек. И очень больная душа.
Признаться, я испытываю неисчерпаемый шок от того, насколько больны душой люди вокруг. Как много страха и гордыни в простых попутчиках, покупателях, клиентах! Как много подавленной, вознесенной на внутренний пьедестал боли в их глазах. Как много скрытой агрессии в их мимолетных и простых реакциях. Как уязвимы и воспалены они внутри себя.
А раз я вижу людей такими... Стало быть, это и я.
Но сегодня, встретившись с ней, я прозрела.
Она просто жалкая. Своими чудовищными манипуляциями, своей глухотой и неимоверным эгоцентризмом она отчаянно прикрывает какой-то глубочайший страх внутри.
Она в чернейшем эмоциональном отчаянии.
И именно такой она была всегда, сколько я ее знаю. И именно это она ни за что в себе не признает. Кипящая бравадой, громкая, навязчивая, бескомпромиссная, самохвальствующая, нарушающая все мыслимые и немыслимые личные границы - такая она. От нее ушли оба мужа, и даже смешно, как она про это рассказывает, как она сама от себя скрывает правду, доходя до вранья. От нее шугается старший сын (мой отец), который уже много лет подряд не берет трубку, если она звонит (а она продолжает ему звонить). Ее в приступе истерики и гнева лупил кулаками мой двоюродный брат, будучи тогда еще совсем ребенком, доведенный до исступления ее провокациями и манипуляциями. Вокруг нее нет ни одного самодостаточного мужчины. Если какие и есть, то это мягонькие седовласые подкаблучники, маменькины сыночки, тряпки.
И она еще учила меня, как строить личную жизнь.
Сегодня она уже очень старая. И потихоньку обнажается ее истинная суть. Ей уже недостает сил подавлять других людей. Ей остались только манипуляции - и чем меньше реагируешь, тем жестче и отчаяннее они становятся прямо на глазах. Она цепляется за людей, пытаясь привычным движением зацепить их за живое. Но хватка уже не та.
Это очень сильный человек. И очень больная душа.
Признаться, я испытываю неисчерпаемый шок от того, насколько больны душой люди вокруг. Как много страха и гордыни в простых попутчиках, покупателях, клиентах! Как много подавленной, вознесенной на внутренний пьедестал боли в их глазах. Как много скрытой агрессии в их мимолетных и простых реакциях. Как уязвимы и воспалены они внутри себя.
А раз я вижу людей такими... Стало быть, это и я.