Slave never dreams to be free. Slave only dreams to be a king.
Я переживал такое, что не мог представить ни один человек. Я чувствовал вещи, закрытые для остальных. Я ходил, весь наполненный своим дождем и своей любовью, перманентно погруженный в наркотическое плавание. Люди слишком мелководны, чтобы мои призрачные шхуны входили туда; и я молчал. Я терпеливо делил с ними серый хлеб будничного труда, а по вечерам они могли спокойно предаваться своим шумным бесхитростным удовольствиям; я тихо сидел в углу.
Конечно, люди плохо меня понимали, но я всегда был готов вникнуть в их вопросы, оказать поддержку или дать совет. Я прекрасно понимаю их. Я всегда мог комфортно расположиться там, где все удобные места уже заняли другие, и не лезу в конкурентную возню.
Некоторых раздражали мое молчание, моя неприхотливость, но я был достаточно хорошо занят своим океаном хрустальных мыслей, чтобы меня это не трогало.
Глядя на людей, я испытывал легкую жалость, ведь они не могли видеть того, что видел, вкушал и осязал я.
Наконец, наступил такой момент, когда я не смог мириться с этим. Я был добросердечен и любил доставлять людям удовольствие; в какую-то минуту я понял, что неплохо было бы удовлетворить их беспрестанное любопытство, было бы здорово порадовать их, удивить.
И я раскрылся.
Я выложил им все, постепенно.
Они оказались заинтригованы и увлечены; мною овладела гордость. Я томил кульминацию, испытывая их терпение; я хотел, чтобы это было подобно извержению вулкана.
Но чем больше я давал людям, чем глубже открывал свой океан сокровищ... тем меньше они радовались.
Чтобы поразить их воображение, я искривлялся, как мог. Я отдал им все; даже больше, чем имел, и многое, признаюсь, я выдумал, потому что вознамерился потрясти этот мир, и назад пути уже не было.
Кончилось все тем, что я перестал существовать для них. Я поведал им все чудеса, какие знал. У меня не осталось тайны, на которой я мог бы торчать, как в старые времена. Как волна, я разбился о причал.
Никому нет дела, насколько сокровенными были грезы, которые носили меня над землей все это время. Позже я узнал, что нет ничего зауряднее, чем мои неповторимые звездные дебри. Они никого не интересуют. Люди хотят алмазы, в которых они увидят свои собственные сны.
Конечно, люди плохо меня понимали, но я всегда был готов вникнуть в их вопросы, оказать поддержку или дать совет. Я прекрасно понимаю их. Я всегда мог комфортно расположиться там, где все удобные места уже заняли другие, и не лезу в конкурентную возню.
Некоторых раздражали мое молчание, моя неприхотливость, но я был достаточно хорошо занят своим океаном хрустальных мыслей, чтобы меня это не трогало.
Глядя на людей, я испытывал легкую жалость, ведь они не могли видеть того, что видел, вкушал и осязал я.
Наконец, наступил такой момент, когда я не смог мириться с этим. Я был добросердечен и любил доставлять людям удовольствие; в какую-то минуту я понял, что неплохо было бы удовлетворить их беспрестанное любопытство, было бы здорово порадовать их, удивить.
И я раскрылся.
Я выложил им все, постепенно.
Они оказались заинтригованы и увлечены; мною овладела гордость. Я томил кульминацию, испытывая их терпение; я хотел, чтобы это было подобно извержению вулкана.
Но чем больше я давал людям, чем глубже открывал свой океан сокровищ... тем меньше они радовались.
Чтобы поразить их воображение, я искривлялся, как мог. Я отдал им все; даже больше, чем имел, и многое, признаюсь, я выдумал, потому что вознамерился потрясти этот мир, и назад пути уже не было.
Кончилось все тем, что я перестал существовать для них. Я поведал им все чудеса, какие знал. У меня не осталось тайны, на которой я мог бы торчать, как в старые времена. Как волна, я разбился о причал.
Никому нет дела, насколько сокровенными были грезы, которые носили меня над землей все это время. Позже я узнал, что нет ничего зауряднее, чем мои неповторимые звездные дебри. Они никого не интересуют. Люди хотят алмазы, в которых они увидят свои собственные сны.
-
-
09.05.2010 в 13:30-
-
10.05.2010 в 22:46-
-
11.05.2010 в 12:19Как бы то ни было - красиво