Таблетки-батончики с шоколадным вкусом и аскорбиновым послевкусием я помню до сих пор. Их давала мне бабушка. Она приносила белую круглую баночку из конторы, где работала. Контора занималась производством и продажей биологически активных добавок. Но было это в 90-е годы, те самые. Я не верю ничему, рожденному той эпохой.
Пилюли от бабушки предназначались бог знает для чего. Мне они просто очень нравились на вкус. А маме, кажется, сказали, что это для успокоения нервной системы ребенка. Да, я услышала это однажды, когда бабушка привезла новую баночку. Для успокоения нервной системы.
Все дело в том, что в нашем доме постоянно случались истерики. Мы скандалили на бытовой почве и на тему учебы. Это были очень чувственные, настоящие всплески ненависти и злобы, обиды, вины, гнева. Никого не жаждешь унизить так беспощадно, как самого близкого тебе человека.
При мысли о матери у меня есть одно стойкое ощущение. Это рефлекс торможения. Он включает торможение, если то, что я делаю, мне нравится. Такое впечатление, что мама отбивала у меня все, что было приятно. Вернее даже так - она делала все, чтобы сделать из меня кого-то другого. Это ощущение было и осталось от ее воспитания.
Если не считать домашних взрывов, я была редкостно тихим ребенком. Все мамины друзья и знакомые удивлялись. Мама шепотом требовала, чтобы я сидела смирно, ни к кому не приставала и только отвечала вежливо на вопросы, если мне их задают.
Мама и пилюли делали свое дело. Во мне выросло столько рефлексии и торможения, что я и поныне, в свои 24 года остаюсь крайне сдержанным, мало проявляющим себя субъектом.
Я вспоминаю ругань в нашей семье, и слезы сами с острой болью выливаются из глаз.
Вы скажете, тоже мне несчастный ребенок! Вы скажете: у тебя было нормальное детство, игрушки, одежда, еда, мама, бабушки, даже папа иногда, у тебя всегда были друзья, а тело, несмотря на некоторые болезни, было в целом сильно и легко, свободно. Вы скажете: кончай хныкать. Сколько по-настоящему поломанных судеб встречается у детей в этом мире! Твоя не такая совсем.
Да, вы правы.
Но моя субъективная ноша от этого не становится легче.
От рождения мне досталась очень открытая натура. Доверчивая и страшно впечатлительная. Послушная. Из меня можно было слепить все, что вздумается. Безоружная, беззащитная и очень чувствительная. Вся покрыта шрамами, разумеется. Чем я докажу, что это моя истинная суть? Моя игра докажет. Два персонажа, две куклы. Одна - королева, другая - раб. Процесс игры: королева заставляет раба обеспечивать ее, кормить, одевать, обслуживать. Королева ходит в шикарной одежде, очень уютной, теплой, красивой, ест превосходные блюда и спит на прекрасной постели. Раб содержится в постоянном голоде, холоде и ненависти. Чем дальше, тем хуже становится его положение. Обязанность раба не просто обеспечивать королеву, обязанность раба быть несчастным, давиться горем и болью. За службу раб получает наказание, и чем дальше, тем меньше оно совместимо с жизнью. Игра заканчивалась смертью раба, хотя я делала все, чтобы продлить его мучения.
При множестве благоприятных условий роста и взросления, я и поныне остаюсь неудачником. Мама особенно настаивает на том, что я не состоялась.
Я чувствую черную дыру где-то в душе. Она без остатка поглощает поддержку друзей, удачи и вообще все хорошее, что могло бы стать отличным подъемным ресурсом для личности. Как через сито, из меня вытекают без остатка все конструктивные и полезные потоки жизни. Их море. У меня океан возможностей и средств. Но я не могу. Нога проваливается в бездну при каждом новом шаге. Торможение включается безотказно. Глушит без разбору негативные, добрые, вредные и нужные порывы. Вот и не состоялась.